всё прекрасно, даже если сейчас вам кажется иначе :)
Хотите хоррор от Ляксандра свет-Сергеича и Ивана свет-Николаича?
... Как мы знаем с детства, у этого дуба «по цепи» ходит кот, рассказывающий сказки. В абсолютном большинстве иллюстрированных изданий кот ходит по цепи лапами, так что совершенно неясно, зачем ею обмотали дуб. Но Пушкин имел в виду прямо противоположное: кот прикован цепью к дубу, как сажают на цепь собаку. Почему?
Это сказочный крайне малоизвестный образ: Кот Баюн, людоед, наш аналог античных сирен. Он прикован к столбу и, завидев героя, начинает рассказывать сказки, чтобы привлечь его, усыпить и съесть (сирены, как мы помним, с той же целью пели). Пушкин, по сути, приписывает себе подвиг Одиссея: он слушал сказки этого кота и не был съеден (впрочем, поэт последовательно превращает все жестокие в образы в добрые, сильнее всего трансформация колдуньи и неверной жены Марьи Лебеди Белой из былины о Потыке в Царевну-Лебедь). Но если кот, рассказывающий поэту сказки, - исходно людоед, то и пир в финале «Лукоморья» может оказаться такой же трансформацией. В таком случае перед нами не радостный пир финала сказок (который обычно свадебный, а в «Лукоморье» никакой свадьбы нет), перед нами именно пир под дубом у лукоморья – а там, как мы только что убедились, пируют болезни, которых туда изгоняют, чтобы они не терзали людей. Вполне подходящие сотрапезницы для жуткого кота. Вот такой пир превратил Пушкин в сказочную картину, известную нам с детства.
Ужас лукоморья из заговоров и Кота-Баюна передает знаменитый художник И. Крамской на своем рисунке
из главы "Пушкин и русские заговоры" моей книги "Зельеварение на Руси"; книга выйдет осенью.
PS Что курил Крамской - я не знаю... Глюкоморье, адназначна...
... Как мы знаем с детства, у этого дуба «по цепи» ходит кот, рассказывающий сказки. В абсолютном большинстве иллюстрированных изданий кот ходит по цепи лапами, так что совершенно неясно, зачем ею обмотали дуб. Но Пушкин имел в виду прямо противоположное: кот прикован цепью к дубу, как сажают на цепь собаку. Почему?
Это сказочный крайне малоизвестный образ: Кот Баюн, людоед, наш аналог античных сирен. Он прикован к столбу и, завидев героя, начинает рассказывать сказки, чтобы привлечь его, усыпить и съесть (сирены, как мы помним, с той же целью пели). Пушкин, по сути, приписывает себе подвиг Одиссея: он слушал сказки этого кота и не был съеден (впрочем, поэт последовательно превращает все жестокие в образы в добрые, сильнее всего трансформация колдуньи и неверной жены Марьи Лебеди Белой из былины о Потыке в Царевну-Лебедь). Но если кот, рассказывающий поэту сказки, - исходно людоед, то и пир в финале «Лукоморья» может оказаться такой же трансформацией. В таком случае перед нами не радостный пир финала сказок (который обычно свадебный, а в «Лукоморье» никакой свадьбы нет), перед нами именно пир под дубом у лукоморья – а там, как мы только что убедились, пируют болезни, которых туда изгоняют, чтобы они не терзали людей. Вполне подходящие сотрапезницы для жуткого кота. Вот такой пир превратил Пушкин в сказочную картину, известную нам с детства.
Ужас лукоморья из заговоров и Кота-Баюна передает знаменитый художник И. Крамской на своем рисунке
из главы "Пушкин и русские заговоры" моей книги "Зельеварение на Руси"; книга выйдет осенью.
PS Что курил Крамской - я не знаю... Глюкоморье, адназначна...