Четыре храма, которые не-храмы

[alwdis]

...я всё спрашиваю себя: ну почему я так взвилась из-за Нотр-Дама? Ну что мне эта Гекуба, в самом деле?
Почему мне так важно было в разгар пожара доказывать, что - устоит и рано оплакивать? Почему я который день собираю информацию о нем?
Ну, собор. Ну, тринадцатый век. Так он не один такой, и вообще - есть и покрасивее.
Символ Парижа? Не смешите, символом давно стала та попсовая железная балда, один из ранних продуктов массовой культуры и потому востребованная, доколе в мире будут жрать попкорн.
Что-то там про Эсмеральду и Квази-Морду? К роману я равнодушна, фильм с Лолобриджидой надо бы глянуть, но за столько лет никак не соберусь, а в мюзикле есть пара-тройка славных мелодий, но с собором я уж точно это никак не связываю.
Тогда почему?

многабуков

И сейчас, когда эмоции отстоялись, я понимаю, что Нотр-Дам для меня стал символом всего Средневековья.
Всей готики (и мне плевать на разницу ранней, поздней и пламенеющей), всех рыцарских романов - да, включая Мэлори и Бедье, да, при всей абсурдности отнесения Бедье к авторам рыцарского романа, ибо веком не вышел. Неважно! На Нотр-Даме вон, тоже, горгульи 19-го века, а кого это волнует, кроме студентов перед экзаменом?! Что "Тристан и Изольда", что горгульи - это Средневековье, а в каком веке сделано... не приставайте с глупостями!
Нотр-Дам с его витражами для меня прочно слился с всеми фильмами 50-60 годов про ооочень условно Средние века, где у дам - прически из модного каталога года выхода фильма, герои, сидя в мрачных тюрьмах, всегда идеально выбриты, Ричард благороден по умолчанию, принц Джон труслив и подл по умолчанию же, и т.д., и т.п. И все фильмы восхитительно красочны, как витражи.
Нотр-Дам неразделим для меня с нашими мечтами о чудесном здесь-и-сейчас, и баржа, на которой живет в Париже Дункан МакЛауд, стоит так, что в кадре регулярно - алтарная часть собора. И эта же алтарная часть легко угадывается в усыпальницах Минас-Тирита у Джексона, когда Арвен склоняется над мертвым Арагорном.
Вот всё это - Нотр-Дам. Католический собор погребен под всеми этими слоями культурных ассоциацией так, что что я вообще не думаю о нем, как о религиозном сооружении.
...и если завтра они рискнут и проведут там всё, что положено (при минимуме прихожан, разумеется, но - проведут!), я буду радоваться этому до слез, но не как христианскому празднику, а как знаку возрождения собора как живого символа культуры.

...а потом я поняла, что для меня есть еще один такой же не-собор.
Это, конечно, Василий Блаженный.
Это - Русь. Русь великая и узорчатая, могущественная и праздничная, Русь, в которую сколько ни вглядывайся - всегда что-то новое (каким открытием для меня стала роспись стен цветочным орнаментом), Русь суровая и требующая от тебя всех сил (вы лазали по узким-узким лестницам с огроменной высоты ступенями внутри него? - слазайте при возможности, это незабываемо), но прежде всего - Русь сказочная, такая же придуманная, как Средневековье киношек и роман Бедье, Русь Билибина, Римского-Корсакова, Роу, Птушко.
Самая прекрасная сказка о Руси - не Абрамцево и не Талашкино, не нео-русский стиль, нет. Это он, Василий Блаженный.
Не рассказывайте мне про Ивана Грозного и Покровский собор. Это всё из учебника, это всё к экзамену и неправда.
Василий Блаженный - это мечта о счастье.
И поэтому он - парады на Красной площади, и на 7 Ноября, и на 1 Мая, и девочке-школьнице надо непременно вечером придти туда, посмотреть убранство, с удовольствием пройтись по разноцветной разметке на булыжниках, а Василий Блаженный взмывает в небо всеми куполами, и девочка верит во все, что говорят дикторы по телевизору, и девочка счастлива.
Это уже совсем-совсем взрослая работа напротив Кремля, и ты едешь на машине, и обязательно с Москворецкого моста надо полюбоваться им, а домой ты возвращаешься по той части Васильевского спуска, которую оставили проездной, и тебе очень весело от того, что с работы ты едешь вот так, по Красной площади, не больше и не меньше, счастливое будущее настало, оно куда лучше и интереснее, чем то, о чем мечтала школьница, оно многокрасочно, как купола Василия Блаженного...

И, если хорошенько задуматься, то еще два памятника архитектуры переросли свою религию.
Как одним зданием обозначить Индию? - думаю, многие ответят: Тадж-Махал.
Не Аджанта с ее фресками, не ступа в Санчи с ее восхитительной резьбой, не Кхаджурахо, прославленный своей эротической скульптурой, не храм Сурьи в Конараке, не... я, знаете ли, преподавала всё это четыре года.
Тадж-Махал не самый красивый, он совершенно точно - не самый интересный, он, черт меня дери, самый не-индийский из них! Ну кому нужен в Индии мусульманский мавзолей?! Да, я опять о Гекубе...
Не интересный, не индийский... он просто - неповторимый. И непреодолимый.
Его аллея прудов, переходящая в перспективу удаляющихся минаретов, и огромный купол, как цель, к которой стремятся все линии, - для меня и многих моего поколения это был символ мечты, но отнюдь не мечты "побывать в Индии", такого не было даже и в грезах...
Мечты добыть еще крупицу знаний об этой стране. Еще открытку с танцовщицей. Еще прорваться на концерт - или хотя бы быть дома в тот момент, когда по телевизору будут показывать... Еще - о чудо! - раздобыть книгу об Индии. С фото!!!
Вы, живущие в цифровое время, вы не понимаете драгоценности этой бумаги... у меня зачитали книгу Калидасы, которую мне посчастливилось отхватить в букинисте. Это было так жестоко... я доверяла человеку, а он...
В 1986 году случилось чудо: фестиваль Индии в СССР. он длился целый год! О, тогда появился пластиковый пакет с силуэтом Тадж-Махала, я видела его на улицах, но так и не купила - дорого. 50 копеек. На неделю мне тогда в лучшем случае доставался 1 рубль. Надо было копить деньги, чтобы вырваться на концерты.
Помнится, я увидела в продаже роскошный альбом по Индии, стоил он аж целых 8 рублей. Такой огромной суммы у школьницы не было и быть не могло (на этот рубль в неделю надо было, как минимум. ездить, а как максимум - еще и перекусывать иногда), я пришла к отцу и рассказала, как жить без этой книги не могу... Он дал деньги.
Вот это стремление, недостижимое, как мы никогда не войдем в тот Тадж, что на картинке, но прекрасное, и есть он.
...потом будет Интернет и тревел-блоги, которые вам расскажут, что вокруг реального Таджа всё отнюдь не так прекрасно. Ну, расскажут. Но это как с горгульями 19 века и Покровским собором - правда, которая нужна не нам.

Ну и четвертый.
Это Золотой храм в Киото.
Вообще-то он - буддийский храм, но мне до этого мало дела, даром что я буддист. Он тоже символ.
Символ всей культуры Дальнего Востока (китаисты меня сейчас порвут, кореисты дорвут остатки!), но храмы Китая для меня слишком громоздки и потому уродливы (ой, порвут!), а этот - величественный, но не огромный, торжественный, но не надменный, а сосны и озеро только подчеркивают лаконичность его форм.
А еще - он ведь сгоревший (да, вот мы и вернулись к теме пожара). Сгоревший и воссозданный заново. Потому что в мире только одно вечно: перемены. Храм реинкарнировал. Если человек может реинкарнировать, то чем храм хуже? Он что, не живой, что ли?
Живой, еще как живой, на этот счет японцам всё доподлинно известно, у них даже специальные термины для оживших вещей есть и формы почтительного обращения к ним.
Храм в Исэ безо всяких пожаров раз в 20 лет строят заново с нуля. И так две тыщи лет подряд. Показываешь студентам картиночку и говоришь "памятник архитектуры двухтысячелетней давности" - а дерево там золотистое такое, свеженькое...
И вот поэтому для меня Золотой храм - не буддийское святилище. Это гимн переменам. Это душа всего Дальнего Востока.

Вот так. Четыре религиозных памятника архитектуры, переросших свою религию.
Четыре символа культуры.
И поэтому мне так важно знать, как будут идти дела с Нотр-Дамом. Потому что не просто собор. Потому что в ночь 15 апреля мы обрели больше, чем потеряли. Мы потеряли шпиль и крышу одного собора, а обрели ощущение причастия каждого к биению живого сердца культуры.
Потому что мы и есть это самое сердце.