всё прекрасно, даже если сейчас вам кажется иначе :)
...под моей рукой - стол карельской березы, по возрасту годящийся мне в дедушки. Мой дедушка хранил коробочку этого драгоценного дерева, масенькую коробочку, кольца в ней держать... красивую, как всё, что из карельской березы делается.
А тут - целый стол. Массив. Старше меня вдвое. Или больше.
И на нем притулился мой ноут.
Тикают часы. Я ненавижу стук часов, в моем доме они давно стоят, любимые стоят рядом с моей кроватью, нелюбимые - черт знает где, но определять время по часам - это неправильно, это из подневольного детства, вы еще про будильники скажите! Но _здешние_ часы - дело особое.
Трофейные, небось, из Германии... или откуда они, как и всё трофейное в этом невероятном доме?
Часы заведены твердой рукою хозяина, и я спрячу свою нелюбовь к стуку часов в глубокий карман, потому что мне и так долго кланяться хозяину за то, что отдал мне на время свою комнату - и этот огромный стол, и кресло, и лежак, и бронзовый письменный прибор, ну и часы, черт бы их.
О часах в этом доме можно слагать поэму. Или роман фэнтези. Ибо в этом доме без хозяина часы ИДУТ. Куда хотят - туда и идут. Это их личное часовнее дело. Они показывают, как заповедано, "шесть дня". Или пятнадцать часов утра. Или...
Разные часы. Патриарх - напольные часы с боем. Выше меня ростом. Тьфу, меня. Выше хозяина, а он на рост не жалуется. Тоже, небось, трофейные. Лет восемьдесят им. Или больше. Если разбудят посреди ночи своей кантатой - слушаешь и млеешь. Сын хозяина следит, чтобы часы не останавливались. Всё равно, какое время они показывают - "шесть дня" наше всё. Но бить они должны. Свое собственное время. Иб без их боя в этом доме исчезнет что-то очень важное.
Сердце этого дома.
Есть, конечно, предсердия-желудочки. Фигуська семидесятых годов - электронные часы. Новинка техники, небось. Шнуром в розетку включенная. Как же надо любить часы, чтобы держать в доме этакую мелкую пакость?
Драконы. Так и хочется написать: настоящие, живые. Ну, почти живые. И совсем настоящие: китайские, эпохи Цин-дзын, если я что-то понимаю в искусстве Востока. Бронзовые вазы. Рельефно-барельефные.
Картины в тяжелых рамах. Где рамы побогаче - картины побольше и потаксебее. Где рамы поскромнее - там импрессионисты. Нет, не знаменитые. Но всё равно музейного уровня.
И свет - только на стол.
Все давно спят, лишь Главные Часы несут свою службу, распевая псалмы во славу вечности. Спят все _люди_, и кажется, что в этом полумраке драконы вьются вокруг своих ваз, картины дышат, и всё эта лохматая антикварность, вывезенная черт-те когда из разгромленной Германии, тихо сплетничает за моей спиной...
А тут - целый стол. Массив. Старше меня вдвое. Или больше.
И на нем притулился мой ноут.
Тикают часы. Я ненавижу стук часов, в моем доме они давно стоят, любимые стоят рядом с моей кроватью, нелюбимые - черт знает где, но определять время по часам - это неправильно, это из подневольного детства, вы еще про будильники скажите! Но _здешние_ часы - дело особое.
Трофейные, небось, из Германии... или откуда они, как и всё трофейное в этом невероятном доме?
Часы заведены твердой рукою хозяина, и я спрячу свою нелюбовь к стуку часов в глубокий карман, потому что мне и так долго кланяться хозяину за то, что отдал мне на время свою комнату - и этот огромный стол, и кресло, и лежак, и бронзовый письменный прибор, ну и часы, черт бы их.
О часах в этом доме можно слагать поэму. Или роман фэнтези. Ибо в этом доме без хозяина часы ИДУТ. Куда хотят - туда и идут. Это их личное часовнее дело. Они показывают, как заповедано, "шесть дня". Или пятнадцать часов утра. Или...
Разные часы. Патриарх - напольные часы с боем. Выше меня ростом. Тьфу, меня. Выше хозяина, а он на рост не жалуется. Тоже, небось, трофейные. Лет восемьдесят им. Или больше. Если разбудят посреди ночи своей кантатой - слушаешь и млеешь. Сын хозяина следит, чтобы часы не останавливались. Всё равно, какое время они показывают - "шесть дня" наше всё. Но бить они должны. Свое собственное время. Иб без их боя в этом доме исчезнет что-то очень важное.
Сердце этого дома.
Есть, конечно, предсердия-желудочки. Фигуська семидесятых годов - электронные часы. Новинка техники, небось. Шнуром в розетку включенная. Как же надо любить часы, чтобы держать в доме этакую мелкую пакость?
Драконы. Так и хочется написать: настоящие, живые. Ну, почти живые. И совсем настоящие: китайские, эпохи Цин-дзын, если я что-то понимаю в искусстве Востока. Бронзовые вазы. Рельефно-барельефные.
Картины в тяжелых рамах. Где рамы побогаче - картины побольше и потаксебее. Где рамы поскромнее - там импрессионисты. Нет, не знаменитые. Но всё равно музейного уровня.
И свет - только на стол.
Все давно спят, лишь Главные Часы несут свою службу, распевая псалмы во славу вечности. Спят все _люди_, и кажется, что в этом полумраке драконы вьются вокруг своих ваз, картины дышат, и всё эта лохматая антикварность, вывезенная черт-те когда из разгромленной Германии, тихо сплетничает за моей спиной...
-
-
12.10.2010 в 00:41-
-
13.10.2010 в 09:52