Берен от Елены Кукановой как Арахад

[alwdis]

У Елены Кукановой новая работа - портрет Берена, причем она сама в комментах говорит не очень уверенно, похож ли... А я вот смотрю и вижу Арахада - задолго до того, как он стал Таургоном, он еще очень молод (бороды сами видите сколько), еще идет война...
В общем, вот рисунок, вот текст - и судите сами.



Упд. И ответ самой Елены: "Да да, мне про Арахада тоже было сказано,.. ну вот, теперь я совсем уже тут Берена не вижу, теперь мне тоже видится Арахад, так что неофициально пускай будет 😅"

@темы: обзорам, ХКА - тексты, живу я тут

Comments

[Sharran]

Какое харАктерное лицо!

[alwdis]

Sharran, да. Сочетание брутальности и одухотворенности. Елена как раз и говорит, что именно это стремилась передать.

[Sharran]

Брутальность не знаю, а вот жесткость и непримиримость есть. Эдакая стрела, которая уже лежит на тетиве. Осталось лишь спустить.

[Arthur-k]

Потрясающе. Какой взгляд!

[alwdis]

Arthur-k, из-за взгляда я его и хочу видеть Арахадом. А Елена со мной согласилась. Потому что спустя лет тридцать этот человек будет чувствовать так:

большая цитата

Небо пронзительно-синее. Звезд почти нет, только луна. И Минас-Тирит как корабль, огромный белоснежный корабль, плывущий через сумрак земли и синеву неба. Он плывет сквозь века и тысячелетия, сквозь войны и судьбы, и нет в Средиземье такой силы, что задержала или остановила бы его свободный и неустанный бег.
Душа чиста, как родниковая вода в морозный зимний день. Так бывало в Ривенделле, несколько раз, когда владыка Элронд посылал за ним – послушать музыку. Первый раз Арахад пришел потому, что с владыкой не спорят, а так – до музыки ли ему?! В стране война, она захватила даже женщин, его мать дерзко мчит по лесам, передавая вести от отряда к отряду, сражаются все, а он… он учится здесь, он должен быть образован и мудр, как и положено вождю дунаданов. Которым он может стать в любой день. Отцу было тридцать один, когда это случилось. Сколько будет ему? Тридцать? Двадцать? Пятнадцать?!
Но владыка Элронд велел придти, значит, надо явиться и слушать.
Играло несколько арф, их голоса отражались от высокого купола и обрушивались уже иной музыкой, той, что не нужны ни инструменты, ни пальцы, и эти звуки, словно еще один водопад Ривенделла, незримый водопад, омыл его душу. Ему хотелось плакать, но не от жалости и тем более не от горя, хотелось – и не было слез. Он стоял под этим водопадом звуков, смотрел на небо над эльфийской долиной, на бесконечные ряды аркад, подсвеченные золотыми или голубоватыми огнями – их мерный ритм был словно лестницей, по которой его дух устремляется выше, выше, выше… музыканты с их инструментами остались где-то внизу, в земном и плотном… потом, когда всё закончится, он будет в восторге благодарить их, но это будет потом.
В тот вечер он понял слова наставников: «Война должна быть в твоем разуме, но не пускай ее в свое сердце».
Он был тогда мальчишкой, моложе Барагунда. А сейчас ему, чтобы пережить то же, не нужен ни Ривенделл, ни эльфийские арфы. Сейчас ему нужно гораздо меньше – и гораздо больше.
Только ночь. Только луна. Только это город, вознесенный над миром. Только эта страна, которой он поклялся в верности и которая никогда не ответит взаимной. Только Белое Древо, сияющее звездами своих соцветий; и хотя стоишь к нему спиной, но мысленным взглядом видишь их – каждую крохотную звездочку со множеством тонких лепестков и золотыми искрами в сердцевине.
В прошлые годы было одно-два соцветия. А сколько их в этом…
Когда он уедет, оно будет так же цвести для Барагунда?